В Дне Победы мне не нравятся две вещи.
Во-первых, название. Во-вторых, государственная истерия гнусноватого свойства типа «кто не прыгает, тот враг народа».
Между тем День Победы с 1948-го до 1965-го в СССР был рабочим, будничным днем. Да и сегодня прыгать могут не все: например, если их частная семейная история связана с переселенными народами или с расстрелянными по приказу №227 «паникерами и трусами». Недавно ученики кинооператора Сергея Астахова, снимавшего «Брат» и «Брат-2», — большого, к слову, патриота, — сняли об этом короткометражку «Винтик пропаганды». Там в эпизоде советский пацан-малолетка приписывает себе лишний год, идет на фронт добровольцем, но при первом обстреле от страха бежит, за что получает пулю уже от своих.
Да и у меня один дед работал в НКВД и занимался выселением крымских татар (о чем сквозь зубы рассказала бабушка — что вернулся после командировки черен лицом и молчал), а другой угодил в котел под Лиепаей и сидел сперва в немецких лагерях, а потом по той же причине в советских, о чем тоже, как и дед-чекист, молчал. И юбилейных медалей не надевал, хотя я ребенком его сильно просил.
Теперь я его понимаю. И каково было двум дедам породниться, понимаю тоже.
Так что для меня 9 мая — повод вспомнить свою историю (околовоенные страницы которой сих пор темны, а непротиворечивые гипотезы заставляют прикусывать язык уже меня самого).
Но прыгать от радости, кричать «ура»? У того деда, что сидел, и у той бабушки, что его из лагеря вытащила, умудрившись сделать ему и себе при сталинском крепостном праве паспорта, чтобы сбежать из деревни в город, — у них немало братьев-дядьев-племянников без паспортов так и осталось. Поскольку с фронта не пришли.
Вот почему для меня праздник День Победы не праздник. Праздником его называют те, кому чужие смерти помогают укреплять личную власть, и те, кто верит любой власти.
Потому что иначе этот день был бы назван Днем скорби и памяти. Почувствуйте, что называется, разницу.
Потому что в День памяти можно и нужно задаваться многими важными и нужными вопросами. Например: как случилось, что победители живут хуже побежденных? Кто является формальным, а кто — реальным победителем в той войне? Кто реально наследует сегодня тоталитаризму, одним из вариантов которого был коммунизм в СССР, а другим — нацизм в гитлеровской Германии?
Таких вопросов много, и многие из них крайне неприятны. Но в День скорби и памяти их можно и нужно обсуждать, а в День Победы — нельзя. В День Победы можно только праздновать. Потому что у праздников такое свойство — забывать и списывать все грехи (и это причина, по которой и последнему негодяю на Новый год Дед Мороз приносит подарок).
Будь моя воля, я бы это переименование произвел. Хотя бы ради того, чтобы никто никому не мог в день 9 мая ставить в вину отсутствие патриотизма.
Но, насколько я понимаю, в день 9 мая патриотизм вместе с ненавистью к тем, кто не пляшет, год от года будут лишь нагнетаться.
Шансов на смену тональности пока нет никаких.
Дмитрий Губин, snob.ru