Семья Яценко — переселенцы из Луганска — живет в Беларуси уже два года. Нареканий со стороны социальных служб никогда не было, но в сентябре у родителей забрали 7-летнего Святика. Представители государственных органов утверждают, что родители были пьяны и невменяемы — ребенок находился в опасности. Светлана и Александр говорят, что ребенка у них забирали силой, не дав даже попрощаться, а состояние пары было в рамках нормы, и они вполне отвечали за свои действия и поступки.
Новые «колхозные» домики в Одельске примостились на самой окраине местечка. Дальше — только поля.
— А где живут украинские семьи? — спрашиваем у местной детворы. Дети задумываются, уточняем: у них еще ребенка забрали. Ребята сразу же показывают нужный дом: оказывается, здесь все в курсе истории, которая приключилась с семьей Яценко — переселенцев из Луганска.
Одельск — крепкое хозяйство: в местечке для работников местного СПК построены не только одноэтажные дома, но и многоквартирные, жилье в которых можно получить, хорошо работая в колхозе. Светлана и Александр как раз и живут в таком доме. Большая светлая «трешка» выглядит необжитой.
«Уезжали с несколькими сумками, когда провели в бомбоубежище несколько дней»
— Мы только недавно вселились, не успели ничего толком сделать, а уже собираемся отсюда уезжать. Вот раздаем вещи, — Светлана приглашает в зал, суетится со стульями и кофе. На креслах и диване — детские свитера и штаны, в шкафу — игрушки, книжки и фотографии.
Семилетний Святослав уже больше месяца находится в социальном приюте в деревне Лойки.
Его папа молча сидит в центре комнаты на стуле: собирается с мыслями и наконец рассказывает, как так получилось. Волнуется, перескакивает с одного момента на другой, спохватывается и пытается не упустить ни одной детали. В конце концов история начинает приобретать зримые очертания.
Семья Яценко в Беларусь приехала из Луганска два года назад. Гродно выбрали неслучайно — здесь живут родственники Александра. Оформили разрешение на временное проживание и получили специальное разрешение на трудоустройство иностранного гражданина.
— Стали искать работу. Нам подсказали, что в сельской местности смогут и с жильем помочь — нам же жить вообще негде было. Статус беженцев не оформляли — тогда все еще было непонятно с ситуацией в Украине.
Так оказались в Одельске. Заселились в однокомнатную квартиру. Светлана устроилась дояркой, Александр — рабочим.
— Мы уезжали из Луганска, когда там вовсю шли боевые действия. Знаете, как это было — все эти бандформирования не могли друг с другом договориться. Бывало, и стреляли друг в друга, и грабили супермаркеты. Были, конечно, и нормальные люди. Уехать мы решили, когда несколько дней и ночей пришлось провести в бомбоубежище. Отчетливо помню такой случай: вокруг все разбомблено, рядом с бомбоубежищем — общежитие, где уже никого не было. Решили туда сходить — матрасы детям взять. Темно, тихо. И слышим какой-то свистящий звук — граната рванула рядом, нас засыпало осколками. Побежали в бомбоубежище. В тот вечер решили уезжать, — рассказывает Светлана.
В Беларусь приехали с родственниками — семьей сестры мужа. Все вместе и устроились работать в хозяйство. С собой на всех было всего несколько сумок с самым необходимым.
— Нам тут, конечно, многие помогали, но и наслушались тоже многого: что и работу забираем, и квартиру, а работать в хозяйстве особо никто не спешит.
Через некоторое время за хорошую работу украинской семье выдали трехкомнатную квартиру в двухэтажном доме на окраине местечка.
— Вроде бы жить да жить, но случилась эта история, — говорит Александр.
«Выпили на поле с соседями, а вечером Святика забрали»
26 сентября семья копала картошку, которую сажали для себя. На поля вышли и соседи, и родственники. Уточняю, было ли это рабочее время — нет, собирали собственный урожай.
Светлана не скрывает: было холодно, выпили с соседями. Приехали домой. Муж выгружал картофель около дома.
— Я выпила крепкий чай, чтобы согреться, но почувствовала себя плохо, покрутилась по дому, но лучше не стало. Святослав играл на ноутбуке, я выпила корвалол и решила прилечь на диване рядом. Сказала ребенку, что полежу. И заснула. Проснулась от ощутимых толчков — меня кто-то будил. Увидела участкового и еще какую-то женщину, она оказалась инспектором ИДН. Ничего не понимая, встала, а они на меня сразу же накинулись: «Вы пьяная, вы долго не просыпались, да у вас ребенок в опасности…». Я смотрю — Святослав в другой комнате спокойно играет. Он им дверь и открыл. Я растерялась сначала. А они все время кричали на меня, что заберут ребенка. И забрали. Вспоминаю все это, как в замедленной съемке.
Вскоре в квартиру пришла школьный психолог, вызвали скорую помощь. Ребенка было решено экстренно изъять. К тому времени подоспел Александр. По словам родителей, к ребенку их не подпускали.
— Святик был весь красный, кричал и заходился в истерике, но инспектор держала нас и не подпускала к нему. Оскорбляла меня, схватила за волосы… Даже психолог начала говорить, что нельзя так делать и при ребенке не надо выяснять отношения — это травма для него, но инспектор, было такое ощущение, что завелась и не хотела успокаиваться, — вспоминает Светлана.
В итоге получилась потасовка: родители ребенка отдавать не хотели. Телесные повреждения получила и Светлана, и инспектор. Сейчас в правоохранительных органах по данному факту проводится проверка. Медицинское освидетельствование показало, что Светлана находилась в легкой степени опьянения, ее муж — в средней.
Когда ребенка уже вели к машине скорой помощи, Светлана выбежала на улицу и стала кричать, чтобы соседи услышали и увидели происходящее.
— В итоге нас еще и забрали в милицию. Потом был суд, где мы были признаны виновными по административным статьям 17.1 и 17.3 — мелкое хулиганство и распитие алкоголя в общественном месте либо появление в общественном месте или на работе в состоянии опьянения.
— Но вы поймите, любая бы мать так поступила, если бы у нее забирали ребенка. Притом нам ничего не объясняли, только твердили, что мы пьяные. Но ведь так можно прийти к любой семье, которая отмечает какой-нибудь праздник, и забрать ребенка. И почему именно к нам пришли? Нам сейчас говорят, что это была плановая проверка, но ходят слухи, что кто-то мог и позвонить, кому мы здесь не нравимся. Но мы даже не знаем, кому что мы сделали плохое. Два года я проработала дояркой — на селе очень тяжелый физический труд. В Луганске у меня дресс-код был, домой я возвращалась на такси, думала, никогда не буду работать в грязи, но вот привыкла. Работала на совесть — даже грамоты есть, — говорит Светлана.
В неблагополучных замечены не были
Раньше семья Яценко в неблагополучных замечена не была. Святослав хорошо учился во втором классе, дружил с местной детворой, а родители налаживали быт. Сейчас ситуация осложняется еще и тем, что у отца семейства это второе административное нарушение.
— Если бы я знал, что так все получится, то, конечно, сделал бы все по-другому. Сразу же всплыло то, что полгода тому я был на работе в состоянии алкогольного опьянения. Понятно, что на бумаге все выглядит очень плохо, но тогда я позвонил домой родителям, мама сказала, что отец совсем плох. Пошел на обед, опрокинул рюмку, вернулся на работу — поспорил на свою голову с зоотехником, а тот вызвал участкового. Вот и всё.
До 20 ноября Александр должен выехать за территорию Беларуси. Основание — два административных правонарушения.
— Куда поедете?
— В Луганск. Больше некуда.
Светлана оставаться без мужа в Одельске не хочет, но и без ребенка уезжать не может.
В ситуацию даже вмешался украинский консул, которому позвонила женщина с просьбой о помощи.
— Понимаете, мы же не алкоголики. Нам сказали: сходите к наркологу. Сходили — он говорит: у вас проблем нет. Тогда что нам надо устранять? Сказали, в зале повесить люстру — но мы только-только вселились в эту квартиру и сейчас собираемся уезжать. Какая люстра и как она повлияет на безопасность ребенка?
Александр говорит, что когда Святика забрали в инфекционную больницу, то им даже не разрешили передать ему вещи — «ребенок в одних трусах и майке провел там 3 дня, а дома он каждый день купался». За этот месяц уже успел переболеть ангиной — лежал в больнице. По словам родителей, последние два года он вообще не болел — ни разу не брали больничный.
— Просили отдать ребенка моей сестре — не отдали. Почему? Вопросов у нас много, как к самой процедуре, так и к правомерности изъятия ребенка у нас, — говорит Александр.
«У нас такого никогда не было»
Специальная комиссия постановила, что ребенка семье возвращать пока не будут. Максимальный срок пребывания Святослава в госучреждении — 6 месяцев. Минимальный срок по закону не определен. Родители могут обратиться с ходатайством в комиссию.
В местной школе о мальчике говорят, что он активный, добрый и очень общительный. К семье претензий нет.
— Вы знаете, у нас такого никогда не было. Ситуация была очень некрасивая: потасовка с милицией. Родители были пьяными. Как с ними можно оставлять ребенка? Мы же не знаем, как они себя ведут, когда находятся в алкогольном опьянении, — говорит директор Одельской школы Виктория Кондрашевская.
— Неужели нельзя было оставить Святослава сестре отца?
— Наверное, нельзя, раз тогда решили, что надо срочно изымать его из семьи.
В Гродненском райисполкоме о ситуации в Одельске знают.
— Мы всегда действуем в первую очередь в интересах ребенка. Самое последнее, что мы делаем, — это изымаем его из семьи. К сожалению, ситуация тогда была такова, что ребенку грозила реальная опасность. Всё было сделано согласно законодательству.
Наша задача — обеспечить безопасность детям. В семье на тот момент ребенок был в опасности, оба родителя были пьяными. Данную ситуацию рассматривала комиссия по делам несовершеннолетних, специалисты пришли к выводу, что ситуация явно неблагополучная, — рассказала начальник отдела образования, спорта и туризма Гродненского райисполкома Татьяна Аксамит.
В отделе также подчеркнули, что если родители примут должные меры и будут следовать всем предписаниями, то специальная комиссия может принять решение о возврате ребенка в семью. Для этого родителям надо обратиться с ходатайством.
— На заседании комиссии им был разъяснен порядок, было рекомендовано обратиться к врачу-наркологу, не иметь замечаний со стороны участкового. <…> Родители могут обратиться с ходатайством в комиссию. Этот вопрос сейчас находится на особом контроле, потому что семья — не граждане нашей страны, а мы заинтересованы, чтобы ребенок вернулся к своим родителям, — рассказали в отделе образования, спорта и туризма Гродненского райисполкома. — Сложность ситуации еще и в том, что мы имеем на руках документы — уведомления из отдела по гражданству и миграции, что гражданин Яценко до 20 ноября должен покинуть территорию РБ.
— Что в этом случае делать маме?
— У мамы есть два варианта: уехать с папой или остаться здесь и бороться за своего ребенка. Папа в любом случае должен покинуть нашу страну. На данный момент мы советуемся с прокуратурой, как поступить, если мама решит уехать в Украину вместе с папой. Ситуация неоднозначная. Но мы поступили в рамках действующего законодательства: ребенок был признан нуждающимся в государственной защите. Все его права соблюдены в полной мере. Сейчас мы заинтересованы в том, чтобы помочь этим людям. Да, они звонят, переживают, но на сегодняшний день у нас на руках нет подтверждений, что семья исправилась. Мама должна обратиться в комиссию и рассказать, какие меры они предприняли. На данный момент мы не знаем, уезжает ли она вместе с мужем или остается в Беларуси. Если уезжает, то мы должны будем как-то отдавать ребенка и уведомить украинскую сторону, что к ним возвращается ребенок, который был у нас на контроле.