Доклад о пытках в Беларуси

Всего известно о 450 задокументированных случаях пыток и жестокого обращения с людьми в Беларуси во время задержаний после выборов президента. Также есть сведения о насилии в отношении женщин и детей, включая сексуальное насилие и изнасилование резиновыми дубинками.

О том, как ведется работа над сбором и документированием данных о пытках в отношении мирных граждан Беларуси, какова может быть роль международных организаций в помощи гражданам страны, и поможет ли обнародование этой информации остановить волну насилия и наказать виновных Радио Свобода рассказал председатель правозащитного центра «Весна» Алесь Беляцкий:

— Сегодня в Беларуси не работают никакие механизмы по рассмотрению массовых преступлений, которые произошли после 9 августа и позже. Эти преступления продолжаются и сейчас, потому что идут задержания, и мы продолжаем фиксировать нечеловеческое обращение и избиения. Это происходит не так массово, как после 9 августа, но, тем не менее, происходит. А то, что произошло 9-го, 10-го и 11 августа — такого еще никогда не было в истории Беларуси со сталинских времен. Более 8 тысяч человек были задержаны, более тысячи попали в больницу с различными травмами или ранениями, часть этих ранений была опасна для жизни, врачи просто вытащили людей из другого мира, и пять человек были убиты во время этих протестов в разных местах Беларуси. Поэтому мы сделали такое обращение в ООН.

— Что-то изменилось со времени вашего обращения?

— Эти сведения стремительно пополняются. Тогда мы говорили о том, что зафиксировано 450 жалоб граждан, которые обратились к нам с информацией о пытках и избиениях. Они заполнили анкеты, описали, что с ними произошло, часть из них мы опросили, но процесс сбора информации продолжается и сейчас. Количество людей, которые уже опрошены, уже зафиксировано, зафиксировано то, что с ними происходило, это примерно тысяча человек, но это еще далеко не все. Сейчас наша организация продолжает собирать эту информацию, мы с другими белорусскими правозащитными организациями планируем в ближайшее время подготовить обширный доклад, где опишем и представим факты о том, что происходило в Беларуси.

— Есть ли надежда, что эти преступления будут расследованы в самой Беларуси?

— Система правосудия в Беларуси сейчас не работает. В Следственный комитет было подано несколько сотен заявлений людей, которых пытали, над которыми издевались, но Следственный комитет до сих пор не возбудил уголовные дела, и тут мы ясно видим политический заказ. Возбуждаются дела по массовым беспорядкам, по каким-то другим уголовным делам, направленным против мирных демонстрантов, десятки человек находятся по этим делам в тюрьме, практически каждый день продолжаются аресты. Вчера два человека были арестованы, им тоже предъявили какие-то обвинения. Мы видим, что власти используют эти инструменты расследования в своих целях, и они не направлены на восстановление истины, и люди воспринимают это крайне негативно. Также, как и мы. Но мы считаем, что в этой ситуации более-менее эффективно могут сработать международные механизмы. Учитывая, что Беларусь не является членом Совета Европы, наши граждане не могут обращаться в Международный суд по правам человека в Страсбурге, у нас остаются механизмы структур ООН — Комитет против пыток, Совет по правам человека. В ООН есть специальный докладчик по Беларуси, который освещает там положение с правами и свободами граждан. Поэтому мы работаем по этим механизмам, но прекрасно понимаем, что власти Беларуси не обязаны исполнять их решения. Тем не менее, очень важно дать оценки тому, что происходит в Беларуси сейчас. Мы также работаем с ОБСЕ. Мы надеемся, что по событиям в Беларуси будет запущен «московский механизм» — это специальный механизм ОБСЕ, который запускается в исключительных случаях нарушения прав человека. К примеру, он использовался в Андижане, когда там были массовые расстрелы, или в Беларуси в 2010 году, когда происходили массовые задержания. Также нам известно, что в ближайшее время в Европейском парламенте будет образован Комитет по расследованию нарушений прав человека. Его создание инициировали несколько депутатов. Мы тоже планируем работать с ними. Одним словом, мы будем работать со всеми возможными международными структурами, которые заинтересованы в установлении объективной истины о том, что происходит в Беларуси.

— Вы работаете над сбором информации, мы встречаетесь с людьми, которые подверглись серьезнейшим, жесточайшим пыткам в те дни: избиения, изнасилования, очень страшные дела. Как ведется работа с этими людьми, насколько трудно убедить их в том, что все нужно документально зафиксировать? Трудно ли собирать доказательную базу всех этих преступлений?

— Понятно, что мы не сможем собрать все. Хотя бы потому, что не все люди готовы рассказывать о том, что с ними произошло. Часть просто боится, не хочет давать информацию, часть все еще находится в шоке. Продолжается это шоковое состояние после нескольких дней беспрерывных истязаний, издевательств. Но многие согласны давать такую информацию. Есть нюансы: не все готовы делать это сейчас открыто, некоторые люди выступают анонимно, но оставляют свои данные на будущее, когда все-таки будет возможность расследовать это дело в более спокойной обстановке в самой Беларуси. Конечно, есть определенные сложности. Но мы работаем вместе с психологами и фиксируем данные в разных вариантах: кто-то заполняет электронную форму, кто-то дает видео-интервью, кто-то согласен только на аудио-интервью — когда люди не хотят, чтобы снималось видео. Мы практикуем гибкие формы сбора информации. Процесс этот идет, и на самом деле, через пытки прошли тысячи людей, а мы собрали еще меньше тысячи свидетельств. Большой пласт людей пока не охвачен, и я думаю, что мы еще продолжим эту работу, по крайней мере, в ближайшие несколько месяцев.

— Вы только документируете пытки или пытаетесь найти их конкретных исполнителей? Возможно ли это сделать в принципе?

— Мы записываем всю информацию, которую нам дают люди. Уже понятно, что в большинстве случаев пытали сотрудники ОМОНа, но иногда это были представители других силовых структур. Если кто-то что-то помнит, он это рассказывает, и конечно же, мы это фиксируем. Но ОМОН был в балаклавах, и отличить одного от другого практически невозможно. Я думаю, что в принципе установить, как все это было, кто что делал, вполне возможно. Но для этого нужны нормальные следственные действия, а не деятельность общественной комиссии. Мы собираем косвенные доказательства, общие данные, но что касается самих исполнителей преступлений, их должно установить нормальное следствие.

— Судя по данным, которые у вас есть, что вы можете сказать — полицейское насилие — это их собственная инициатива или они выполняли команду начальства?

— Все это было организовано, мы это видим по волнам насилия в разных городах. Некоторые из них сами говорили, это у нас тоже зафиксировано, что им фактически разрешили делать с задержанными и арестованными все, что угодно. Учитывая, что ОМОН — это специальная структура, которая готовится для нейтрализации банд, бандформирований или каких-то опасных групп, их подготовка полностью рассчитана на такое силовое задержание. Они вели себя как собаки, которые сорвались с цепи. Только их натравили на мирных людей, и получился эффект, которого, я думаю, не ожидали даже их командиры. С другой стороны, ясно, что у них был приказ максимально жестоко подавить мирные демонстрации, напугать людей, что они и делали. В больших количествах использовались такие спецсредства, как светошумовые гранаты, которые просто бросали в людей. Это было везде, не только в Минске. Так что тут мы видим планомерное, спланированное преступление. Очень много вопросов к их командирам, даже больше, чем к самим исполнителям.

— Если вернуться к сбору информации о том, что происходило и происходит сейчас в Беларуси — почему для вас важно этим заниматься?

— Нужно сказать, что эту информацию собираем не только мы, но и другие правозащитные организации. И в принципе, это нормально, потому что сейчас ее нужно собирать по свежим следам, когда люди еще помнят много деталей и фактов. Это первый аргумент. А второй аргумент — ясно, что эта информация токсична для властей, и правильно, если это делает несколько организаций. Мы планируем как можно быстрее подготовить доклад для международных организаций, потому что сейчас у нас уже хватает фактов, живой информации, для того чтобы сделать обобщение и представить общую картину. Мы будем и дальше продолжать делать это с надеждой, что когда-нибудь произойдет справедливое разбирательство, и люди, которые совершили преступления, будут наказаны.